[teirtu]

Кларисса Пинкола Эстес, "Бегущая с волками: женский архетип в мифах и сказаниях"
С одной стороны, любопытно, с другой - что за хуйню я прочитала? С третьей стороны, автор, как я поняла, психотерапевт, и если с помощью вот этих всех воззрений она помогает кому-то, ну замечательно.

"эта сказка приобретает наибольшую ценность, если понимать ее как последовательность из семи задач, выполняя которые, одна душа учится искренне и глубоко любить другую. Вот они: увидеть в другом человеке духовное сокровище, даже если поначалу не понимаешь, что именно нашел. Дальше в большинстве любовных связей наступает пора, когда один убегает, а другой преследует, пора надежд и страхов для обеих сторон. Потом следует этап распутывания и понимания присутствующих в любовной связи аспектов Жизни-Смерти-Жизни и развития сострадания к этой задаче. Потом – этап доверия, позволяющего расслабиться, обрести покой в присутствии и благодати другого, а вслед за ним – пора, когда двое делят и грядущие мечты, и былые печали, и это знаменует начало исцеления застарелых ран, связанных с любовью. Далее идет обращение к сердцу, чтобы воспеть новую жизнь, и, наконец, слияние – телесное и духовное. "

"Символ тюленя как олицетворения души тем более убедителен, что тюлени обладают сообразительностью, восприимчивостью – это хорошо известно тем, кто живет с ними рядом. В тюленях есть нечто такое, что роднит их с собаками, они по природе своей дружелюбны и привязчивы. Они излучают своеобразную чистоту. Но им свойственна и быстрота реакции, позволяющая своевременно отступить, а если обидят, то и дать сдачи. Этим же отличается и наша душа. "

"Проводя с женщинами сеансы психоанализа, я убедилась, что многие предменструальные недомогания современных женщин – не просто физический синдром: их можно в равной степени приписать тому, что женщинам не позволяют уделить достаточно времени возрождению и обновлению [21]. Я всегда смеюсь, когда слышу, как люди цитируют старых антропологов, которые утверждали, будто в разных племенах женщин во время менструаций считали "нечистыми" и заставляли уходить из деревни до окончания месячных. Все женщины понимают: даже если и существовало такое вынужденное ритуальное изгнание, то каждая женщина, когда подходил ее срок, покидая деревню, шла, скорбно повесив голову, пока ее могли видеть, а потом вдруг пускалась вприпрыжку и всю дорогу заливалась смехом."

"Возможно, эта алхимия берет начало от гораздо более ранних наблюдений, чем труды по метафизике. Некоторые старые сказительницы, как из Восточной Европы, так и из Мексики, рассказывали мне, что символика черного, красного и белого цветов основана на менструальном и репродуктивном цикле женщины. Всем имевшим месячные женщинам известно, что черный цвет символизирует отторгнутую оболочку незабеременевшей матки. Красный символизирует задержку крови в матке во время беременности, а также пятно крови, которое знаменует начало родовых схваток и последующее начало новой жизни. Белый – это материнское молоко, предназначенное для вскармливания. Таков полный цикл глубокого преображения. Он заставляет меня задуматься над тем, не была ли алхимия более поздней попыткой создать сосуд наподобие женской матки и целого набора символов и процессов, сходных с циклами месячных, беременности, родов и вскармливания. Представляется вероятным, что существует архетип беременности, который не следует воспринимать буквально и который воздействует на оба пола, возбуждая желание отыскать его символический смысл. " - вот это я понимаю, спгс!

Джеймс Джордж Фрэзер, "Золотая ветвь"
Собрание удивительных кулсторей! А если серьёзно, это исследование магии и религии, выросшее из разбора одного маленького вопросика
Из книги я вынесла, что язычество и христианство (возможно все авраамические религии) гораздо, гораздо ближе, чем мне всегда казалось.

"Основной целью настоящей книги является объяснение любопытного правила, которое определяло порядок наследования должности жреца Дианы в Ариции. Впервые приступив к изучению этой проблемы более тридцати лет тому назад, я полагал, что решение может быть найдено очень быстро. Однако вскоре обнаружилось, что для того, чтобы найти правдоподобное (и даже просто понятное) решение, необходимо обсудить ряд более общих вопросов, часть которых ранее практически не поднималась.В последующих изданиях обсуждение этих и близких к ним вопросов занимало все больше места, исследование разрасталось во многих направлениях до тех пор, пока два первоначальных тома не превратились в двенадцать. За это время читатели часто высказывали пожелание переиздать «Золотую ветвь» в более сжатой форме."

"Гасконские крестьяне также верят, что, для того чтобы отомстить своим врагам, злые люди иногда склоняют священника отслужить обедню, называемую обедней святого Секария. Знают эту обедню очень немногие, и три четверти из них ни за что на свете не согласились бы ее отслужить. Только недобрый священник отважится исполнить этот отвратительный обряд, и можете быть уверены, что на страшном суде он дорого за это заплатит. Викарий, епископ и даже архиепископ города Оша не имеет права отпустить такой грех. Одному лишь папе римскому принадлежит это право. Служить обедню святого Секария можно только в разрушенной и запущенной церкви, где ухают ко всему безучастные совы, где в сумерках бесшумно летают летучие мыши, где по ночам останавливаются на ночлег цыгане и где под оскверненным алтарем притаились жабы. Сюда-то и приходит ночью недобрый священник со своей возлюбленной. Ровно в одиннадцать часов он начинает задом наперед бормотать обедню и заканчивает ее, как только часы зловеще пробьют полночь. Священнику помогает его возлюбленная. Гостия, которую он благословляет, черна и имеет форму треугольника. Вместо того чтобы причаститься освященным вином, он пьет воду из колодца, в который было брошено тело некрещеного младенца. Знак креста он чертит на земле, и притом левой ногой. Делает он также много других вещей, на которые ни один добрый христианин не мог бы даже взглянуть без того, чтобы его до конца жизни не поразила слепота, глухота и немота. А тот, по чьей душе отслужили такую обедню, мало-помалу усыхает. Никто не может сказать, что с ним. Врачи и те ничего не могут понять. Им и невдомек, что его медленно губит обедня святого Секария. "

"Последним пережитком этих суеверий, возможно, была вера в то, что английские короли обладают способностью прикосновением руки исцелять от золотухи. Эта болезнь была поэтому известна под названием «королевской». Чудесным даром излечения часто пользовалась королева Елизавета (1558-1603). В Иванов день 1633 года король Карл I (1625-1649) одним махом излечил сотни пациентов в королевской часовне в Холируде. Но вершины популярности эта практика, по-видимому, достигла при его сыне Карле II (1660-1685). За время своего правления этот монарх коснулся около ста тысяч люден, больных золотухой. Иногда вокруг него возникала ужасная давка. Однажды шесть или семь искавших исцеления людей были затоптаны насмерть. Король Вильгельм III (1688-1702), будучи человеком здравомыслящим, с презрением отказывался участвовать в этом надувательстве и, когда все та же дурно пахнущая толпа осаждала его дворец, приказал раздать ей милостыню и выгнать вон. Когда же однажды его в первый и в последний раз удалось уговорить возложить руку на больного, он сказал ему: «Дай тебе бог лучшего здоровья и побольше ума». Однако, как и следовало ожидать, эта практика продолжала существовать и при глуповатой дочери тупого фанатика Якова II (1685-1688) королеве Анне (1702-1714)."

"Когда доктор Ката со своими сотрудниками исследовал область Бара на западном берегу острова Мадагаскар, туземцы вдруг стали относиться к ним враждебно. За день до этого путешественникам не без трудностей удалось сфотографировать семью вождя, и теперь их обвиняли в умыкании душ туземцев для того, чтобы по возвращении во Францию продать их. Все уговоры ни к чему не привели. Тогда в соответствии с существовавшим в этой области обычаем исследователям пришлось «поймать» души, «сложить» их в корзину и, по приказанию доктора Ката, «возвратить» владельцам. "

"А философия эта, какой бы грубой и ложной она нам ни казалась, была логически последовательной. Она берет начало в представлении о носителе жизни как о крошечном существе, как о душе, пребывающей в живом существе, но отличной и отделимой от него. Для практического руководства жизнью эта философия выводит из исходного принципа систему правил, которые в общем и целом гармонируют друг с другом и составляют связное целое. Фатальный порок всей системы скрывается не в характерном для нее способе рассуждения, а в ее посылках, то есть в неверном представлении о природе жизни. Но с нашей стороны было бы признаком глупости и неблагодарности клеймить эти предпосылки как смехотворные единственно на том основании, что их ложность мы можем легко обнаружить. Мы стоим на фундаменте, заложенном предшествующими поколениями, и с достигнутых высот смутно ощущаем, что его закладка стоила человечеству длительных, мучительных усилий. И мы испытываем чувство благодарности по отношению к безымянным, забытым труженикам, чей терпеливый поиск и кипучая деятельность сделали нас тем, чем мы ныне являемся. Та или иная конкретная эпоха, не говоря уже о конкретном человеке, может внести в сокровищницу знания лишь весьма незначительный вклад. Поэтому пренебрежительно относиться ко всей сокровищнице, похваляясь несколькими крупицами, которые внесла в нее наша эпоха, — это значит быть глупым и бесчестным.
…
Истинной мы в конце концов называем гипотезу, которая нашла в опыте наилучшее подтверждение. Поэтому мы поступим благоразумно, если будем взирать со снисходительностью на мнения и обычаи менее цивилизованных эпох и народов как на неизбежные ошибки в поисках истины. Это даст нам право на снисхождение, которым когда-нибудь придется воспользоваться и нам самим: cum excusatione itaque veteres audiendi sunt.79"

"По сообщению одного. старого путешественника, в провинции Кучлакар «есть языческий храм, а в нем находится высокочтимый идол; раз в 12 лет в его честь устраивается роскошное пиршество, нечто вроде юбилейного торжества, на которое созываются все здешние язычники. Этот храм владеет большим количеством земли и получает значительные доходы. Местный царек управляет провинцией не более двенадцати лет, то есть от одного праздника до другого. Когда этот период подходит к концу, на праздник собираются несметные толпы людей, и большие деньги тратятся на угощение брахманов. Для царька воздвигается деревянный помост, задрапированный шелковой тканью. В день торжества под звуки музыки он в сопровождении пышной процессии отправляется к водоему, чтобы совершить омовение, после чего молится в храме местному божку. Затем царек на глазах собравшихся поднимается на помост, берет очень острый нож и начинает отрезать себе нос, губы, уши и остальные мягкие части тела. Отрезанные куски он поспешно отбрасывает, пока не начинает терять сознание от потери крови. В заключение он перерезает себе горло. Таков обряд принесения жертвы местному божку. Будущий преемник правителя должен находиться в толпе зрителей и оттуда взойти на трон». "

"Сообщают, что воинственное ангольское племя йагов умерщвляло всех своих детей без исключения, чтобы не обременять женщин в походных условиях. Свои ряды племя пополняло путем усыновления мальчиков и девочек тринадцати-четырнадцати лет из других племен, родителей которых убивали и съедали."

"Итак, потеряв свое высокое назначение, не будучи рассматриваемы более как торжественные обряды, от пунктуального выполнения которых зависит благополучие и само существование общины, они постепенно опустились до уровня карнавалов, пантомим и развлечений. И наконец, на последней стадии вырождения эти обряды, когда-то всерьез занимавшие взрослых и мудрых людей, становятся праздной детской забавой. Именно на этой последней стадии мы и застаем ныне наиболее древние магические обряды наших европейских предков. И даже из этого последнего прибежища их быстро вымывает поднимающаяся волна многочисленных новообразований морального, интеллектуального и социального порядка, которые влекут человечество к новой, неведомой цели. Мы можем испытывать естественное сожаление по поводу исчезновения причудливых обычаев и живописных обрядов, донесших до нашей эпохи, которую многие считают тусклой и прозаической, аромат и свежесть древних времен, дыхание весны мира. Однако нашего сожаления поубавится, когда мы вспомним, что эти прелестные церемонии, эти кажущиеся ныне невинными развлечения суть дети невежества и предрассудков. Представляя собой летопись человеческих стремлений, они наряду с этим являются памятниками бесплодного искусства. истраченного понапрасну труда и разбитых надежд. И, несмотря на все украшения — цветы, ленты, музыку, на них лежит неизгладимый налет скорее трагедии, чем фарса."

"Возмущение человеческой природы после припадка религиозного неистовства с особой силой описал Катулл в своем знаменитом стихотворении."

"С распространением восточных религий, которые внушали мысль о том, что единственно достойной целью жизни является соединение с богом и личное спасение, а благоденствие и даже само существование государства в сравнении с ними ничего не значат, ситуация резко изменилась. Неизбежным следствием принятия этого эгоистичного и аморального учения был все возрастающий отход верующих от служения обществу, концентрация на личных духовных переживаниях и появление у них презрения к окружающей жизни, в которой они начинают видеть не более как временное испытание перед жизнью вечной. Высочайшим идеалом человека в народном представлении стал святой отшельник, полный презрения ко всему земному и погруженный в экстатическое религиозное созерцание; этот идеал пришел на смену древнему идеалу самозабвенного героя-патриота, готового пожертвовать жизнью на благо своей родины. Людям, чьи взоры были устремлены к заоблачному граду божьему, град земной стал казаться низменным и жалким. Центр тяжести, так сказать, переместился — с настоящей жизни на будущую, и, насколько от этого перемещения выиграл один мир, настолько проиграл другой. Начался процесс всеобщей дезинтеграции общества: государственные и семейные связи ослабли, общественная структура стала распадаться на составляющие фрагменты, над обществом вновь нависла угроза варварства. Ведь цивилизация возможна только при условии активного содействия со стороны граждан, при условии их готовности подчинить сбои частные интересы общему благу. Между тем люди отказывались защищать свою родину и даже продолжать свой род. В стремлении спасти свою душу и души других людей они равнодушно смотрели на то, как гибнет окружающий мир — мир, который стал для них символом греховности. Это наваждение длилось целое тысячелетие. Возврат европейцев к исконным принципам их жизненной ориентации, к трезвому, мужественному взгляду на жизнь отмечен возрождением в конце средневековья римского права, философии Аристотеля, античной литературы и искусства. Долгому застою в развитии цивилизации пришел конец. Волна восточного нашествия наконец захлебнулась и стала идти на убыль. Отлив этот продолжается до сих пор."

"Будучи не в силах постичь жизнь в абстрактной форме, как «постоянную возможность ощущений» или «постоянное приспособление внутреннего строя к внешним отношениям», первобытный человек мыслит ее себе в виде конкретной вещи определенного объема, вещи, которую можно видеть, осязать, хранить в коробке или в кувшине. Иначе говоря, как то, что можно повредить, поломать и разбить. При таком взгляде на вещи нет никакой необходимости в том, чтобы жизнь постоянно пребывала в человеческом теле: она может отлучиться из тела и все же посредством некой симпатической связи продолжать одушевлять его на расстоянии."

"Ведь народные сказки являются слепком с мира в том виде, в каком он представал в умах первобытных людей, и не вызывает сомнения, что все представления, какими бы абсурдными они нам ни казались, в свое время были самыми привычными догматами."

"Ведь подобно огромному большинству рода человеческого, дикарь меньше всего чувствует себя стесненным путами школьной логики. При попытках последовать за его блуждающей мыслью через дебри непроходимого невежества и слепого страха нам не следует забывать, что мы ступаем по околдованной земле и не должны принимать за реальность миражи, которые попадаются нам на пути и смущают нас. Нам никогда не удастся до конца встать на точку зрения первобытного человека, увидеть вещи его глазами, наполнить свою душу тем, что волновало его. Поэтому наши теории, относящиеся к первобытному человеку и его взглядам, весьма далеки от достоверности, и самое большее, на что мы в таких вопросах можем рассчитывать, — это разумная доля вероятности."

"Но история мысли преподносит нам также следующий урок: из того, что научное воззрение является лучшим из до сих пор сформулированных представлений о мире, нельзя с необходимостью заключать, что оно является окончательным и всеобъемлющим. Не следует упускать из виду того обстоятельства, что научные обобщения по сути своей являются не более как гипотезами, изобретенными для упорядочения находящейся в процессе постоянного изменения фантасмагории мысли, которую мы высокопарно именуем миром и вселенной. В конечном счете и магия, и религия, и наука — это всего лишь способы теоретического мышления, и подобно тому как наука вытеснила своих предшественниц, в будущем на смену ей может прийти другая, более совершенная гипотеза. Возможно, это будет радикально иной взгляд на вещи, точнее, на их тени на экране ума. взгляд, о котором наше поколение не может составить себе ни малейшего представления. Прогресс познания является бесконечным продвижением к вечно ускользающей цели. И едва ли стоит роптать на то, что этот поиск не имеет конца..."


Timothy Zahn, Michael A. Stackpole, "Side Trip"

"I know this sort of thing embarrasses you," Captain Niriz said as he poured his guest a glass of aged R'alla mineral water, "so I'll only say it once. When I heard the reports of military action on CoreIlia, I was concerned for your safety. I'm glad to find out my fears were unfounded."
"Thank you, Captain," Grand Admiral Thrawn said, accepting the proffered glass and taking a sip. He was still wearing his Jodo Kast armor, though without the helmet and gauntlets. "You're wrong, though, about expression of concern and support being an embarrassment. On the contrary, loyalty is one of the two qualities I value most in my subordinates and colleagues."
"And the other?" Niriz asked, pouring a glass of R'alla water for himself.
"Competence," Thrawn said.

Timothy Zahn, "Thrawn"
Какая книга клёвая! Очень уютно было читать - знакомые всё лица, места... Все те бесящие места из "Сверхдальнего перелёта" в глаза не лезли, а может я уже смирилась с особенностями ЗВ, да и форсюзерства к книге нет. Но удивляет по-прежнему: куда ни плюнь, разумные виды, и новые то и дело обнаруживаются.
Про Звёздочки Смерти: поразительно бесполезные, ресурсозатратные и считай одноразовые проекты (призванные, вероятно, демострировать злодейскую сущность тяжкого ига Империи над далёкой галактикой). Я-то раньше считала, что это такие локальные мероприятия в масштабах всей империи, но смотрите-ка, аж по всему рынку волны идут, паттерны, как говорит Траун. Ешё более непонятным становится строительство Старкиллера из VII эпизода - на какие шиши и ресурсы?
Ну Траун - не только гениальный полководец и любитель искусств, но и на кулаках (это я видела в Повстанцах), и с бластером (в Side Trip), и на палках (в этой книжке)! Нельзя не восхищаться, и вот почитателей Трауна с новой книгой прибыло - Эли Ванто. Очень мне было бы любопытно узнать, как этот товарищ выглядит - из текста следует только что он симпатичный. Я внимательно книгу на этот предмет рассматривала
Ещё мне очень интересно, осознавала ли Аринда Прайс последствия взрыва без отключения щита. Кажется, нет? Тогда это несколько снимает вину... Её я, кстати, вспомнила только загуглив и увидев картинки.
И ещё: Юларен - прелесть.

Сергей Лукьяненко, "Шестой Дозор"
В процессе чтения поняла, что предыдущую книгу не читала, лол. Ознакомилась с кратким содержание по вики, но в принципе можно было и не.
Какой интересный мир, и какая дурацкая книга. Линейный сюжет, уже никаких многоходовочек - это типа намёк - Иной предполагает, а Сумрак располагает? Ещё мне не понравилось постоянное педалирование... как бы это выразиться... стереотипов, связанных с женщинами. То и дело автор вворачивает что-нибудь эдакое, очень неуместно и тупо смотрится. В адрес гейства тоже было что-то.
А ну да, теперь моя отпшечка по Дозорам - со вкусом инцеста. Блджад.

@темы: книги